Иногда открываю страницу Новой записи тут, и начинаю в неё отчаянно зевать.
Погода радует. Все эти осени, зимы, вёсны — вот это всё мне не интересно. Я хочу только лето. Можно одну неделю зимы в году, не больше.
Предлагали переехать на Кипр или в Париж (но в Париж наездами, не постоянно). Но пока, конечно, Москву активнее всего предлагают.
Зашёл в популярный у анимешников чатик и выяснил, что я старше всех там минимум на 5 лет, обычно, на 10 лет старше. Думаю: хорошо это или плохо, что разница между мной и ними не очень заметна (я смешнее) ?
Чот попросил на работе возможность пару дней в месяц из дома работать, чтоб помогать по дому, а там на говно изошлись, что никак невозможно нельзя запрещено всеми законами мира. А вродь стартап. Теперь подумываю о смене работы. Из-за такой вот фигни, лол. А всё потому что мне это принципиально.
Что за времена... Black Label с дымком я считаю подходящим только в чай добавлять, а Red Label даже съедобным уже не считаю, так, бражка.
—
Купил жене шикарное цифровое пианино. Она наградила меня вальсом Шопена. За окном ветер завывает, темнеет, холодно, хмарь. А я сижу дома напротив жены, с бокалом виски, и слушаю её великолепное исполнение Шопена, не школьное, а, как умеют все, кто занимается музыкой достаточно долго, наполненное её характером, её смыслами. Это определённо будет одним из моих лучших приятных воспоминаний.
—
Решил не присоединяться к "не слушал, но осуждаю" Оксимирона и послушал его сам. И мне, внезапно, с дикой силой понравились его "Где нас нет", "Всё переплетено" и "Слово мэра". Остальное, при этом вообще не впечатлило.
Я недавно заметил, что давно не слышу часов, Их тихого пульса за старой стеной. Покрытый плесенью старый засов Запирает дверь неправильной стороной.
И ее может открыть любой.
Когда смотрю в одну точку, удается припомнить, Как кто-то шагал за плечом. Удается припомнить какую-то важность, шелест историй, Дела, усталые вздохи, но дом был другой.
И лиц позабытых там сотни.
Все это занимает немного. Лишь скрежет пера по пергаменту, Вновь и вновь выводящего строки, Которые шепчу, повторяю, разглядываю...
"Жизнь - это бесконечное повторение основы. Жизнь - это бесконечное повторение Жизнь - это Жизнь - это Жизнь"
Девочка смотрит на все любопытным взглядом, активная и спокойная. Случаются у нее маленькие детские трагедии, например, не на руках придется лежать, а на кроватке. Я ей сочувственно покивал, и она, прижавшись к маме, успокоилась. Привет, Амелия.
Я двигаюсь по множеству орбит, вразнобой все мысли. Разрежен, но концентрирован. Тоскливо и весело. Думаю, если бы в руках оказалась максафраевская коробочка с грезами, когда еще думаешь, что весь мир тебя любит, я бы умер, стоя с ней, открытой. Или нет, меня бы отвлекло ноющее ухо. Ему тоже не нравится зима.
Однажды Дима смотрел на воду. А та неслась от его взгляда вдаль. Но когда Дима встал, он изумился. Он долго смотрел на воду, то вставая, то приседая. Он подходил к ней и бил ее ногой. Но все это не меняло того наблюдения, что видилось ему, будто вода течет вдаль, только сидя. Стоя же, он ясно видел, как прибивает мелкую водную рябь к его берегу, а вовсе не от него.
— Куда же ты течешь в самом-то деле?! — Завопил, возмущаясь, Дима.
— Пока ты сидишь, ты готов верить в одно. Встав, в другое. — Отвечал ему Йогин, поправляя свои белые одеяния и глядя куда-то сквозь ясное голубое небо, вдаль. — Точный ответ есть. Но постарайся сохранить это свое чувство смятения. Оно тебе будет полезно.
Когда я слежу за блестками слева — они всегда пляшут на периферии видимого, с другой стороны глаза — я пытаюсь не думать. Стремящееся из груди по рукам чувство в сжатых пальцах становится текстом. На фоне танцующих блесток.
Меня стали пугать красоты в фотографиях издалека: я начинаю подозревать, что, окажись я там, мне этого окажется недостаточно. Недостаточно красиво выглядеть. Недостаточно яркости и необычности. Я все время буду задаваться вопросом: Зачем мне здесь быть? Я буду стараться провоцировать людей вокруг делать неожиданное. Но ведь я мог бы делать это и дома. Люди ведь интереснее любого пейзажа. Пусть даже и самого красивого.
Не хватает такого, чтоб лучший друг жил за стеной, рядом совсем. Все далеко невозможно. А я не умею ни писать через соц.сети, ни звонить. Все это странные штуки, чувствую, как будто слишком бдлинный язык не помещается во рту, а в мозгу через лоб просверлили дырку. И как таким мной нормально разговаривать с человеками? То-то и оно.
Нахожу покой в работе. Ее порывистая натура, то одаривающая, то нападающая, мне близка. Эти чувства, кажется, взаимны. Во всяком случае, я впервые за много лет начал понимать, что делаю. И редко заканчиваю рабочий день раньше полночи.
Недавно зашел в свой ЖЖ, а там последняя запись какая-то очень давняя. С хорошей фразой: "Иногда я жалею о том, что столько-то вещей в моей жизни были в последний раз. А иногда радуюсь."
Столько всего случилось. Прошло... Прошло лет семь, да?
Я стал крутым программистом, переехал в Москву. Начал писать фанфики по Наруто. И не только. Заниматься сценическим боем. С мечами, красиво. Учил недавно младшего брата недавно сценическому удушению. И еще паре вещей по мелочи. Когда в гостях были. Мама с ужасом смотрела, как я бью мелкого, и тот оседает. Или как тот в ответ меня оглушает ударом лоб в лоб. Талантлив.
Почти перестал писать стихи. Нахрен стихи. Только агнст. Только хардкор.
Прошлый год скрылся мистической белой лошадью, оставив смятую постель и записку о том, что мандарины на подоконнике кислые. Теперь стою, кручу головой, пытаюсь понять: где я? Но это временное. Скоро пройдет. Иногда я ощущаю потребность повредничать. Выставить счеты Вселенной, написанные тщательно списанными из детских альбомов каракулями. Так, мне кажется, я сохраняю в себе способность творить. Давление колотящегося сердца, с тоской, с жаждой. Считаю это полезным качеством.
- Я старая вода. Мои руки тянутся сквозь пустоту космоса. Когда я смотрю в свои глаза, я вижу только каменную крошку, лохмотья больших городов. - Возможно, у вас нарушен режим сна. Вам следует больше отдыхать. Читайте добрые книги. Они помогают. - Когда я дышу, я слышу, как колышется моя серая кожа. Волосы со скрипом ломают друг друга, стремясь занять свое место под солнцем. - Вот вам витамины. Зимой надо есть больше цитрусовых. И не забывать улыбаться. - Маленький демон в груди разрывает плоть изнутри. Там, где раньше билось сердце. Скоро он проест путь наружу. - Ну-ну, в жазни каждого бывают тревоги. Не нужно их культивировать. Подумайте о чем-нибудь согревающем. Обнадеживающем. - Я старая вода. Внутри меня гниль и много газа. Трупы птиц и животных. Заблудившихся людей. - Не стоит переживать о несбывшемся. Попробуйте выпить или закурить. Все, что угодно, что заставит вас почувствовать себя живым.
Вообще, думать-то особо некогда. Но иногда общаюсь с умными людьми и понимаю, что расслабился. Немного разучился. Или никогда не умел?
Так вот, мысли. Гуманизм - достаточно нетривиальная идея. Она может быть выражена в изящной формулировке: "Каждый человек имеет свободу на определение формы и смысла своей жизни". Мне импонирует прямолинейность друга-протестанта, когда он с легкой неприязнью описывает гуманизм как "новое, странное веяние, постмодернизм".
Получается, гуманизм никаким образом не описывает формы отношений между разными людьми, запрещая только насилие, т.к. оно нарушает само определение гуманизма. Но вот сама концепция насилия при этом вызывает вопросы. К примеру, и это сейчас очень актуальный для меня пример, в культурном коде постсоветского пространства (дико модный термин, который можно примерно расшифровать как "мама и папа учили меня делать так-то и так-то, это я называю этичным и культурным, а это вежливым", насколько я понимаю) записано, что беременным женщинам и пожилым людям надо уступать места в общественном транспорте, в первую очередь, муниципальном. Когда человек сидит на своем месте, а перед ним стоит беременная женщина, он должен уступить ей место в соответствии с культурным кодом, носителем которого является. Получается, своим присутствием рядом с ним беременная женщина совершает над ним акт насилия, требуя отказаться от захваченного им ресурса безвозмездно. С другой стороны, поскольку женщина находится в этом же культурном пространстве, она предполагает возможность, что ей уступят место, и когда никто этого не делает, она так же подвергается насилию со стороны этих людей, ведь они нарушают свой социальный контракт, на который она рассчитывает, а для девушки в положении это совсем нелегко - долго стоять. По массе причин. Одна другой краше. Она несет заметный урон из-за этого. Если бы этого контракта не было, вероятно, она предпочла бы такси, пусть даже это и избыточно в любом другом положении.
Так что же такое - насилие и в чем его источник, на основе этого примера? Мне видится, что это конфликт за ресурс. Любопытно, что его катализатором в данном случае являются правила вежливости. И да, беременная женщина ведет себя негуманно, стоя рядом с человеком, воспитание которого требует его уступить место. А он ведет себя негуманно по отношению к ней, не вставая. Такие дела.
Когда я прикладываю руку к ее животу, девочка там начинает перебирать ручками, я это чувствую. Она плавунья-гонщица, любит наматывать круги. Когда она родится, ей придется некоторое время только лежать и смотреть по сторонам. Ничего, девочка, большой мир гораздо интереснее. Я надеюсь, я смогу показать его тебе.
— ...И юридически не имеет значения, хороший человек сидит на коне в центре Орла или плохой. — Конечно, это ведь все равно пугало. Пугало в саду господина Спрутса. (из ненаписанной книги Незнайка на Луне верхом проскакал через нашу Вселенную)
Мое счастливое число всегда больше на единицу чем то, о котором я думаю. Следующая дверь будет в то самое место, которое я помню. Каждый купленный билет — ем. В такие места не везут. Но я все равно еду.
В душе все рвет от _невыразимого_. Раньше не мог вынести этого, бежал от себя, курил, все это было слишком. Но сейчас все иначе. Эта острота, это ноющее чувство — оно прохватывает. От него хорошо. Так и есть. От него хорошо.